Мне было жаль этих людей, лишившихся полноценной жизни. Жаль детей и женщин, что пострадали не по своей вине, и мужчин, которые шли в бой, веря в благородное дело. Я говорил о простых людях, которые откликнулись на призыв моего почившего отца. Тысячи глашатаев ринулись во все концы Первого Королевства и были услышаны. Да, мы потешались с драконом над их речью, но манипулятором Велиарес был отменным. Теперь я точно знаю, что мой отец уже тогда не принадлежал себе.

— Действуй, Райан, — едва различимый шепот богини, и я киваю.

Действовать, да.

— Асгар, — позвал демона, — как и договаривались.

— Я помню, — глухо отозвался Асгар. — Четвертый, седьмой и тринадцатые дома — женщины и дети свободны.

Я метнулся в том направлении. Конечно, я перепроверял сказанное бывшим хранителем общежития. Внимательно прислушивался к его указаниям, и пока он не подвел и не обманул меня.

Город Торвейн был густонаселенным, но разруха и голод добрались и сюда. Увы, политика отца сказалась на всех. В том числе и на соседних королевствах. Война никого не обошла стороной. В очередной раз укутав тьмой нескольких людей, я заставил себя не смотреть в колыбель, где лежала девочка с разумным, осмысленным взглядом. Это означало лишь одно — душа ребенка взрослая, чуждая, инородная. И она должна умереть. Я пока не мог абстрагироваться так, как это выходило у Хейли. Она изначально воспринимала таких людей — неважно, женщин, мужчин или детей — оболочкой. Простой телесной оболочкой, на которой паразитируют пришлые. Я же смотрел на них, как на людей. Живых, со своими мечтами, стремлениями и будущим, которое у них отняли.

Периодически я думал о том, что был не прав, не позволяя Хейли совершать с нами рейды. По факту, они не отличались от тех, что в прежние времена совершали Стражи. Мы зачищали такие города всегда. Вот только масштабы были иные. Видимо, меня смущало именно это. Подобное происходило всегда, с момента основания Академии Сиятельных, и только несколько столетий рейды приобрели, скорее, наносной, традиционный, ритуальный характер. Причем самой зачистки чаще всего не случалось. Так, проверка, выявление одного-двух жрецов, это если повезет, а если не повезет, то ни одного. А сколько было фиктивных проверок, на которые отец закрывал глаза?

Я вздохнул и прикоснулся тьмой к малышке, та жадно потянулась к магии, в глазах заплясал красный огонек. Вот и все, никакого испытания больше не нужно, девочка не принадлежит себе, видимо, с рождения. Насколько бы проще мне было, потребуй от меня богиня того же, чего от Хейли, — отдать свои эмоции. Но чего нет, того нет. Видимо, из нас двоих самым совестливым сейчас должен быть я. Я не просто в полной мере сознаю, что происходит, я проживаю каждую минуту той агонии, в которой плавится мир.

— Один дом, там только девочка, — произнес Асгар. — Мне жаль.

Мне тоже. Очень жаль, что из всего огромного торгового города спасти удалось всего пятнадцать человек.

Очередное перемещение в пространстве далось с трудом. Нет, я не устал и не выдохся. Я просто не хотел возвращаться. Не хотел ловить очередную порцию эманаций смерти и видеть боль существ, что будут гореть от черного пламени. Как не свихнуться от всего? Как найти силы, чтобы это не только пережить, но и возродить мир после? И как так вышло, что только мне из нас двоих, обладающих иной магией, это важно?

Я знал ответ, знал, но все равно искал в Хейли прежнюю девушку. Смешливую и серьезную, немного наивную, но ту, которая всегда находила доброе слово и подбадривала любого, кто в этом нуждался. И в то же время я не мог не признать, что она не обязана быть той, какой мы хотим ее видеть. Не обязана быть всегда беспечной и лезть грудью на амбразуру, защищая друзей, совершающих идиотские поступки. Она не обязана жертвовать собой и своими чувствами. Не должна прощать всех и каждого. Хейли не стала плохой, она просто изменилась, начала думать о себе. Ведь раньше она совершенно не любила себя, не ценила и вряд ли видела, что к себе относилась наплевательски. Я только сейчас это понял и заметил. Но я смотрел со стороны. А как посмотреть на свои поступки своими же глазами? Да никак. Все приходит со временем, а у этой девочки его попросту не было. Ее окунули в пучину тайн и заговоров, даже не поинтересовавшись ее мнением. Хочет она чего-то или не хочет. Ненужное замужество ради сомнительной цели родителей. Поступление на факультет Стражей, хотя желала она иного. Шаг за шагом мы привязывали ее к тому, к чему у нее изначально не лежала душа: появлением стража, поведением студентов, восторгом или злобой преподавателей. Все это создавало узы, от которых она, с рождения имевшая слишком доброе сердце, не могла отказаться.

Кто из нас мог похвастаться тем, что принял ее новую полностью и безоговорочно? Я не колебался по иной причине. А вот Софи и Пенелопа вызывали восхищение и уважение. Особенно госпожа Ратовская. Если я предполагал, что в первую свою встречу с Хейли она разглядела в ней нежную душу и чистые помыслы, а также безграничное желание иметь семью, то сейчас я признал свою ошибку. Женщина полюбила ее просто потому, что могла и умела любить. То, чего не умел я.

Я мог собой пожертвовать, я мог прикрыть спину товарищу, я мог признаваться в страсти, что спичкой вспыхивала во мне. Я мог поддаться шепоту Велиара и магии крови, что текла в моих венах, но по-настоящему я никогда не любил. Вся наша семья лишена этого. Никто не стал исключением, даже мама трансформировала свою любовь в потребность быть кому-то нужной и значимой. Вот почему Элдрон сторонился ее и не подпускал близко. Потому что знал, как умеет любить мать. Его настоящая мама, она умела любить так же, как и Софи. А мы — нет, род Валруа был проклятым, и нашим проклятием стала истинная пара. Вряд ли кто-то из предков задумывался над такой постановкой вопроса. На самом деле очень легко обмануться, выдавая желаемое за действительное. Спутать то, чего нас лишили, однако… чему мы можем научиться.

Я не собирался отказываться ни от Хейли, ни от тех зарождающихся чувств, что пробуждала наша близость. Не страсти и благодарности. Не восхищения и стремления защитить. А той щемящей нежности и радости, что появляется у меня, когда я вижу Хейли. Даже когда она неимоверно злая. Только сейчас у меня появился шанс построить правильные и реальные отношения. Не навязанные кем-то со стороны, не предсказанные магией, а желаемые мной и моей душой. Мы привыкаем друг к другу, пусть и в таких тяжелых обстоятельствах, пусть и имея за плечами обещания, которые пока не спешим исполнять и требовать реализации. Мы присматриваемся, позволяя себе расслабиться и довериться по-настоящему. Эти мгновения нельзя терять. Они самое ценное, что сейчас у нас есть.

— Райан, она приступила к уничтожению. Отряды наступают.

Асгар зорко следил за обстановкой.

— Ты вновь будешь…

— Да, — перебил его. — У нас не так много времени, чтобы она действовала в одиночку. Я подам сигнал.

— Я понял.

Богиня была сильна, но я чувствовал, что это не вся сила, которая должна быть в ее арсенале, а потому всегда приходил на помощь. Вместе мы заканчивали быстрее. Как бы все это ни было страшно, как бы ни заходилась душа в безмолвном крике и ни стучало сердце в груди, но я использовал тьму по прямому ее назначению, оставляя после себя пожарище и пепел, запах гари и горечь. Отряды оборотней, пустынников и студентов старших курсов зачищали после нас территорию: тушили огонь, не давая уйти ему дальше, заставляли остыть землю, проливая на нее живительную влагу, и развеивали пепел по ветру.

За ночь мы обходили до десяти городов и деревень. Иногда бывало больше, иногда меньше. А со вчерашнего дня мы действовали на пределе возможностей, моих и союзников. Демиургу же не требовалось ничего. Она даже никогда не ела, могла лишь речной воды напиться, и то изредка. Я же перестал употреблять мясо. Совсем.

Я увеличивал отряды, собирал и перебрасывал большее количество людей в необходимые для зачистки поселения, но все равно не справлялся. Мне банально не хватало рук. Будь со мной Хейли, мы бы управились быстрее, но богиня не позволила, да и я был против вмешательства любимой. Если тяжело мне и старым воинам, находящимся в наших отрядах и повидавшим многое, смотреть и участвовать в этом, то что будет с ней, когда она вернет свои эмоции?